— Да, они их требуют и угрожают. Но на поводу у них мы не пойдём. Государь, да славится он в веках, дал чёткие распоряжения…

— Будут переговоры, — утвердительно и бескомпромиссно произнёс Андрусенко. — Теперь у вас новые распоряжения.

— Но…

— У меня распоряжение от императорской семьи. Если не получится, то будет штурм.

— Да они даже вас слушать не станут! Они только лозунги кричат, которые им в головы вложили революционеры! Да и вы ещё дворянин, вас там убьют!

— А я сам и не пойду. Лебедев, работай.

— Ага, — буркнул я и направился к воротам, где дежурили солдаты с полицейскими.

Меня сразу же впустили, после чего я уже шёл к самому заводу. Рабочие забаррикадировались внутри, заняли цеха и остановили работу, тем самым создавая угрозу срывая поставок топлива на фронт. А без него война будет точно проиграна.

Даже если один этот завод перестанет работать и топлива станет на каких-то пять процентов меньше, то встанут либо грузовики, либо бипланы, а может и морской флот или воздушные крейсера. А если что-нибудь из этого сейчас встанет, то фронт падёт. Положение дел и так тяжёлое, у Германской Империи же технологическое превосходство.

К тому же рабочие могут и подорвать топливные цистерны. А магическое топливо куда опаснее того же бензина или солярки. Оно скорее напалм напоминает, гореть будет даже под водой. Так что угроза нешуточная, видимо поэтому решено было использовать переговоры, хотя до этого Государь использовал только силу.

— Стоять, кто такой?! — раздался голос рабочего.

— Александр Петрович Лебедев, студент Петроградской Академии, бывший безродный, зачислен по государственным квотам, бывший солдат, воевавший на восточно-прусском фронте, а также участвовавший в австрийской операции, после ранения был отправлен в тыл. Пришёл на переговоры, узнать ваши требования и попытаться решить вашу проблему.

— Одарённый?

— Да.

— Падаль, — едва слышно произнёс рабочий, а через секунду уже громко объявил: — Заходи!

Дверь отварилась наружу, после чего я в полуприсяди вошёл внутрь, ведь за дверьми проход был забаррикадирован. Рабочие явно готовятся к штурму, однако оружия у них нет. И даже мужики на главном ходе вооружены лишь молотками, да прочими инструментами. Конечно, даже ложкой можно убить, но против солдат у них шансов нет. Тем более против одарённых солдат.

— Идём, — тут же рабочий повёл меня по коридору, а затем вывел в цех, где и находилась большая часть бунтовщиков. — Пришёл этот, переговоры вести!

— Переговоры?! — усмехнулся по всей видимости и организатор забастовки. — Видите, они всё же боятся нас!

— Как вас зовут? — поинтересовался я.

— Как меня зовут неважно, я просто уставший и замученный произволом мужчина! — заявил революционер стоящий на станке и возвышающийся над всеми.

— Меня зовут Александр Петрович Лебедев, я студент Петроградской Академии. Был зачислен туда по новым квотам после отставки со службы, вместе с этим получил титул. И я не боюсь говорить своего имени, мне нечего стыдится.

— Нечего?! Как и всем этим ублюдкам, грабящим простой народ!

— Кого я ограбил? — рабочие уже взяли меня вкруг, они были действительно злы и возмущены. — Можешь сказать?

— Своих крепостных, рабочих, вынужденных впахивать за гроши, лишь бы не умереть с голоду.

— У меня нет крепостных. Хотя в будущем я планирую оформить своих помощников, как крепостных рабочих, с контрактами сначала на год, потом на три, затем по пять. Всё же налоги должны все платить. На эти деньги строятся дороги, общежития и дома. На эти деньги ведётся война.

— Да, строятся дома, но для вас, после чего вы в аренду сдаёте нам жильё. Общежитие при заводах, двадцать пять квадратных метров на десять коек. И дороги, по котором ездят дворяне на своих машинах и породистых лошадях. А нам денег на еду не хватает.

— Как тебя зовут? — Я перевёл взгляд на одного из работников.

— Коля.

— Николай, какая у вас зарплата?

— Тридцать пять рублей.

— И вам не хватает на еду?

— На еду пока что хватает, но совсем впритык. За жильё заплати, одежду и сапоги подлатать нужно, цены на мясо сильно скакнули, а у меня ещё жена и сын… Мы выживаем, а работаем по двенадцать часов, а то и все четырнадцать часов через день. Но проблема даже не в этом…

— А в чём Коля?

— Скоро у нас не будет и этой работы, — хмуро произнёс работник Коля и кивком указал на потолок, где на цепи весел экзоскелет. — Владелец закупил сегодня десять таких штуковин, затем провёл проверку рабочего состава. Модель гражданская, сильным одарённым быть для её использования не нужно, однако каждый второй из нас не обладает даже зачатками энергоканалов. Очень слабы они, не получается пользоваться. А один человек в этой штуковине заменяется… с дюжины две тех же грузчиков.

— А я тут при чём?! Отпустите меня! Я такой же рабочий! — раздался голос молодого паренька, который по всей видимости и управлял экзоскелетом, за этого он и стал для многих чуть ли не мировым злом.

— И сколько будет оставлено без работы? Где владелец? А вот он… — дворянина также вывели из толпы, он, к слову, был одарённым, но слабым, сотню мужиков с дрынами не одолеет.

— Около… десяти человек… — неуверенно и лживо произнёс дворянин.

— Не ври, — тут же сказал я. — Правду говори.

— Ну… сотню, к концу года я планировал заметить сотню рабочих. Тех, кого можно заменить. Остальные будут дальше работать.

— А что они жрать будут, как им зиму пережить, ты об этом то подумал?! — тут же возмутился революционер. — Нет, конечно же нет! И даже парням в экзоскелетах ты платишь гроши! На пять рублей больше, хотя работают они за двадцатерых!

— Так мне же нужно стоимостью экзоскелетов отбить, так ещё и содержание их денег стоит, энергия же не из воздуха берётся…

— Врёшь ты всё, капиталюга! Несите крюк, подвесим его как экзоскелет!

— И чего ты этим добьёшься? — спросил я, всё также спокойно, не повышая голоса и не проявляя никаких эмоций.

— Пусть увидят нашу силу, тогда будут созданы профсоюзы, будет передана власть рабочим. В конце-концов мы здесь работаем, нам лучше известно как создавать топливо! А этот капиталюга нам не нужен! Толку от него? Он даже химического состава